Суеверия в БиблииВзгляды и обычаи, заимствованные древними евреями у языческих народов и противоречащие монотеистическому характеру иудейской религии, как, например, чародейство, гадания и прорицание, не могли, конечно, скоро исчезнуть из народного сознания, и библейскому законодательству, а также пророкам приходилось вести усиленную борьбу с суевериями. О них говорится, как о «мерзости народов», ранее населявших обетованную землю, противопоставляемых Израилю, который «должен быть непорочен перед Г-сподом Б-гом своим» (Второз, 18, 9 и сл.).
Несмотря на то, что колдовство каралось смертью (Исх.22,17), оно глубоко укоренилось в народе, как, например, мы видим из обращения Саула к колдунье с просьбой вызвать дух Самуила (I Сам., 28, 8 и след.). При царе Менаше в Иудейском царстве и под влиянием Изебели — в Израильском произошло укрепление суеверных обычаев, хотя все пророки выступали против чародейства .и связанных с ним безнравственных поступков.
Суеверия в после библейский период
С окончательным установлением монотеизма суеверия не исчезли, но потеряли свой языческий характер и не сопровождались больше безнравственными обычаями. Но на то, как велико было влияние старых верований, указывает отношение к суевериям талмудического законодательства. С одной стороны, законоучители запретили многие суеверные обычаи (Хул., 40а), заклинания как целебное средство н пр., но, с другой стороны, разрешили некоторые способы лечения несомненно языческого происхождения — египетского, персидского и др. Вообще же можно сказать, что Талмуд боролся против суеверий, связанных с идолопоклонством.
Приведу несколько примеров суеверий, которые упоминаются в Талмуде. Так, пребывание между двумя пальмами, собаками, женщинами сулит несчастье. Так-же несчастье означает, если одна собака, пальма или женщина окажется между двумя мужчинами (Пес, 111а). Если умерли несколько братьев, то и оставшихся ждет скорая смерть (Шаб., 106а). Нельзя одолжить у кого-нибудь воды для питья или же ступить на вылитую воду (Пес, 111а). Особенно опасным считалось все парное: нельзя есть за одной трапезой два (или четыре) блюда, пить четное количество бокалов вина и т. д. Большое значение придавали парному в Вавилонии.
Вообще, между палестинскими таннаями и вавилонскими амораями есть огромная разница. В то время как на последних заметно сильное влияние халдейских традиций, палестинские законоучители были совершенно свободны от суеверий и даже прямо запрещали их как «обычаи эморейские».
В Тосефте (Шаб., VI) имеется глава, где перечисляется все, что запрещено как эморейские обычаи, и многие из приведенных там пунктов интересны в том отношении, что у многих народов они встречаются и в настоящее время. Приведу некоторые из них: если у кого-то взяли кусок хлеба и он говорит: «Верните мне его, иначе я потеряю свое счастье», — это эморейекий обычай. Если кто-то приступает к делу и говорит: «Пусть начнет это дело NN — у него легкая рука»; каркнула вслед ворона — нужно вернуться назад; надеть рубашку наизнанку — будешь видеть сны, — это все тоже эморейские обычаи, запрещенные иудейским законом. Маймонид (Hilchot Akkum, XI), перечисляя все виды чародейства и еуеверий, заканчивает главу так: «Все эти поверия — сплошная ложь и неправда, коими древние язычники увлекали за собой многие народы, и разумным израильтянам не следует увлекаться этими глупостями… Кто в душе верует в эти приметы, считая их истиной, но воздерживается только потому, что наша Тора запретила их, тот должен быть причислен к невеждам, лишенным разумения, подобно малым детям, ум которых не созрел. Мудрые люди на основании неопровержимых доказательств убеждены, что эти все вещи, которые запретила Тора, представляют собой ложь и суету, которыми могли увлекаться люди, лишенные всякого смысла».
Суеверия в средние вена
Под влиянием окружающей среды область суеверия у евреев в этот период времени сильно разрослась. Появилось достаточно много литературы о суевериях, ими прониклись религиозные церемонии. Евреи и христиане заимствовали суеверия друг у друга. В латинских и греческих заклинаниях, магических амулетах часто использовались еврейские слова, значения которых не были понятны христианам, и, напротив, в еврейских магических формулах появились латинские и греческие слова, непонятные евреям. Борьба раввинов с распространением суеверных взглядов и обрядов не имела успеха, и лишь совсем недавно — пару веков назад — стало возможным искоренять суеверия из монотеистической религии иудаизма.
Так уже в средние века евреев обвиняли в том, что они убивают христианских младенцев с целью получить их кровь. В основе этих обвинений можно выделить четыре основных мотива:
- преступление якобы воспроизводило Страсти Христовы (его муки, а иногда и распятие);
- убийцы якобы стремились получить христианскую кровь, необходимую им для ритуальный целей, и прежде всего — для выпечки мацы, употребляемой во время Песаха;
- убийство понималось как связанное с каннибализмом и поеданием частей человеческого тела, чаще всего — сердца и гениталий, что должно было производить магический и оздоровляющий эффект;
- христианская кровь должна была использоваться в медицинских целях, — в частности, для залечивания ран после обрезания, или во избежание выкидышей.
В данной статье мы остановимся на последнем из перечисленных мотивов.
В антиеврейской литературе, документах XVI — начала XVII вв., один из часто повторяющихся мотивов — это убеждение в том, что евреи используют христианскую кровь в медицинских целях. Речь идет о крови невинных детей, чаще всего — мальчиков. Иногда утверждалось, что необходимую для лечения кровь получали путем прокалывания гостии. Этот мотив особенно интересен, поскольку встречается только на польских землях: в обвинениях, выдвигавшихся в других странах, не прослеживается связь между ритуальными убийствами детей и осквернением Святых Даров, якобы совершаемыми евреями.
Считалось, что христианская кровь имела у евреев различное медицинское применение. Чаще всего встречается утверждение, что она необходима для лечения ран после обрезания. Кровь должна была избавлять евреев от неприятного запаха, который будто бы был им присущ с момента рождения, предупреждать выкидыши и рождение уродцев. Реже встречаются другие мотивы: кровь помогала возвращать зрение, позволяла снять дрожание рук у новорожденных. В большинстве случаев употребление христианской крови связывалось с детородной функцией и родами. В этой сфере тогдашняя медицина сталкивалась со значительными трудностями, и самые обширные разделы в медицинских трудах были посвящены именно этим вопросам.
Документы, описывающие предполагаемую медицинскую практику евреев, не сообщают, каким именно образом следовало использовать христианскую кровь. Иногда говорится о помазании или окроплении. В подобных действиях можно усмотреть аллюзии на библейское повествование, двери домов иудеев были помазаны кровью ягненка, что спасло их первородных сыновей от ангела смерти (Исх. 12: 21).
Сама по себе мотивация употребления крови могла иметь символическое значение. Так, актам осквернения Святых Даров якобы сопутствовало чудо обретения зрения евреем или еврейкой; в результате чудесным образом исцеленные обращались в христианскую веру. Обретение зрения через употребление христианской крови, в рамках подобной мотивации, могло означать «прозрение» как преддверие к обращению в истинную веру, то есть в католицизм.
Один из мотивов употребления христианской крови в медицинских целях отсылает нас непосредственно к его религиозной интерпретации. В сообщениях о еврейских детях, родившихся с сжатыми в кулак ладонями, утверждалось, что в кулаках у них кровь — в наказание за убийство Христа и в напоминание о том, что его кровь всегда находится на руках евреев. Эти символические отсылки показывают, насколько тесно антиеврейские обвинения были связаны с религиозным антагонизмом.
Трудно сказать, откуда возникла идея о пользе употребления христианской крови в медицинских целях. Возможно, она связана с представлениями об особом значении крови в организме: считалось, что именно в ней заключена жизнь человека, в то время как мозгу особого значения не придавали. С другой стороны, в тогдашнем мировоззрении важную роль играли религиозные соображения и убежденность в превосходстве христианства над другими религиями.
С сегодняшней точки зрения все упреки, некогда обращенные к евреям, можно счесть за проявление предрассудков.
(Ю. Мануйлова Еврейские праздники, обычаи, обряды. «Феникс» Ростов н/Д. 2001. с. 293-298.)
Суеверия последних веков
Время, в которое жил и действовал основатель хасидизма Израиль Бешт (1698—1760 г.), сравнительно не очень отдаленно от нас, а между тем жизнь этого человека уже до такой степени затемнена многочисленными легендами и чудесными сказаниями, как если бы он жил лет за тысячу до нас, в отдаленную и темную историческую эпоху. Какой-то священный мрак облекает эту личность, густая ткань вымыслов и мифов скрывает от нас действительные ее черты и окрашивает их в причудливый, фантастический цвет. Конечно, такова уже судьба многих основателей сект и творцов религиозных учений: восторженная фантазия последователей облекает жизнь таких людей в покров тайны, наполняет ее легендами и сказками, способными действовать на религиозное чувство, и часто до такой степени перепутывает эти легенды с событиями действительной жизни, что невозможно отличить правду от вымысла.
В Украине и особенно в Подолии еврейское сельское население преобладало над городским, масса была по большей части далека от духовных центров и коснела в невежестве, почти наравне с окружавшими ее русскими крестьянами. Грубое суеверие, свойственное сельскому люду, заменяло здесь истинную веру. Вера в колдовство, нечистые силы, знахарство, в знамения и чудеса — занимала главное место в религиозном миросозерцании этой массы. Всякие мистические бредни находили тут благоприятную для себя почву. В народе много толковали о чудесных исцелениях, изгнании нечистых духов из «одержимых» и о многих тому подобных подвигах святых мужей, чудодеев… В такой-то именно среде начал свою деятельность Бешт, который — история должна отметить этот печальный факт — большей частью своего успеха в массе был обязан не лучшим сторонам своего учения, а главным образом своей деятельности в качестве чудотворца.
Сам Бешт по своим воззрениям стоял очень близко к этой темной и легковерной массе. Это происходило не от его недостаточного духовного развития (ибо во всем, что касалось религии, Бешт несомненно был очень сведущ и мог перещеголять любого богослова), а исключительно оттого, что он сознательно выработал в себе такие воззрения.
Учение абсолютного всебожия, развитое им впоследствии, т. е. учение о том, что Бог находится буквально во всем, даже в самых ничтожных творениях и вещах, — служило лишь общим основанием такого рода воззрениям. Раз Бог везде и во всем, то люди достаточно «приготовленные» могут быть очень близки к Нему и часто даже влиять на направление Его воли, т. е совершать чудеса…
И вот Бешт начал свою карьеру в качестве чудодея.
В Польше издавна существовал особый класс чудотворцев-знахарей, которые были известны в народе под именем Баале-Шем, т. е. «действующие именем Божиим». Специальностью их было лечить всякого рода болезни, в особенности же болезни умственные (нервное расстройство, меланхолию, умопомешательство), которые тогда приписывались действию злого духа, вселяющегося в «одержимый» субъект. Обыкновенные болезни они лечили посредством амулетов («камеос»), т. е. кусков пергамента, на которых писались разные таинственные формулы и которые обыкновенно вешались пациенту на шею, а также посредством трав, курений, заговариваний и нашептываний; трудные же болезни, и в особенности умопомешательство, они лечили посредством громких и торжественных заклинаний, имевших целью изгнать «злого духа» из больного субъекта. С легкой роли творцов практической каббалы, таких чудесных целителей развелось с XVI века очень много, и больше всего их было в Польше. Уже около середины XVII века пользуется славой чудодея р. Иоиль Баалшем, живший во время резни 1648 г. и совершивший тогда чудо, о котором мы уже рассказали. Об этом же человеке рассказывают, что он однажды посредством заклинаний публично изгнал злого духа из одного помешанного в Позене. В последующее время нам известны имена многих таких чудотворцев, носивших по большей части титул «Баалшем». Таковы, например, Моисей Прагер, совершивший изгнание злого духа на глазах многочисленной толпы в Никольсбурге, в 1696 году; Вениамин Коган, автор нескольких книг по практической каббале, и Илия Баалшем, живший в первой четверти XVIII века. Множество «баалшемов», менее известных, жило несомненно и во время Бешта и спустя долгое время после него. Не далее как лет 50 тому назад, можно было встречать массу бродячих «баалщемов», переезжавших из города в город, из деревни в деревню, и привлекавших к себе громадную толпу ищущих исцеления. Ныне этот тип уже переводится и встречается лишь в самых глухих уголках еврейского темного царства; но в XVIII веке он был еще весьма распространен и представлял обыденное явление. За ремесло чудотворца-целителя взялся и Бешт в начале своей публичной карьеры — и прозвище «Баалшем», данное ему еще при жизни, осталось за ним навсегда. Известно, что «Бешт» не было фамильным прозвищем основателя хасидизма (фамильных имен тогда еще между евреями и не было), а составляет сокращенное выражение слов «Баал Шем Тов» («Добрый чудотворец»; подчеркнутые начальные буквы этих слов: БШТ, согласно еврейской вокализации, составляют слово «Бешт»). Это сокращенное прозвище стало употребляться в литературе лишь после смерти Бешта; при жизни же он был всем известен под именем Израиль Баалшем или Баалшем Тов, каковым именем он и подписывался под некоторыми документами, дошедшими до нас от него.
Согласно преданию, Бешт прославился в начале своей «врачебной» деятельности чудесным исцелением одного сумасшедшего, из которого он посредством заклинаний изгнал злого духа. Не всегда, однако, он прибегал к заклинаниям, а нередко лечил одной только молитвой. Изгонял он злых духов не только из людей, но также из «нечистых» жилищ. Но подобные случаи, по-видимому, встречались довольно редко, и гораздо чаще, чем в роли экзорциста, мы видим Бешта в качестве обыкновенного лекаря, деревенского знахаря и сочинителя целительных амулетов. Так, в одном случае он прописывает больному усиленное кровопускание, несмотря на то, что присутствующий при этом врач противится такому лечению; в другой раз он советует поставить одной больной пиявки и вскрыть жилы; иногда же он совсем отказывается лечить; когда находит болезнь неизлечимою или, как выражается предание, «когда его свыше извещают, что больному не суждено выздороветь». Обладая несомненно некоторыми медицинскими познаниями, почерпнутыми или из книг, или из личных наблюдений в деревенской знахарской среде, — Бешт мог в большей части случаев лечить успешно, так что при счастливом исходе болезни его прославляли, как чудотворца, при неудаче же он мог всегда приискивать подходящее оправдание, вроде «гласа свыше», «победы сатаны» и т. п. Это было ему тем легче, что лечение свое, даже при употреблении простых средств, он облекал таинственностью. Его слава как лекаря была так обширна, что часто его приглашали даже в панские хоромы, где он также лечил весьма успешно и получал щедрые вознаграждения. Врачи-специалисты, завидуя его славе и опасаясь конкуренции, часто преследовали его. Когда они его спрашивали, откуда он черпал свои медицинские познания, он простодушно отвечал: «Господь меня научил». По-видимому, он, однако, побаивался их и часто не соглашался лечить там, где присутствовал врач, избегал он также лечить там, где помимо него пользовались услугами деревенских «колдунов». Разъезжал он сам к больным, ездили и к нему. Нередко, когда он приезжал в какой-либо город, его обступала со всех сторон большая толпа, требуя медицинских советов, лекарств и амулетов. Иногда он имел неприятности от панов или полицейских властей, так как многие смотрели на него, как на колдуна. В таких случаях, его часто спасала его громкая репутация. Так, когда один помещик подал меджибожскому комиссару жалобу на Бешта с требованием выселить его из Меджибожа (где Бешт тогда жил), комиссар дружески посоветовал жалобщику не трогать еврейского чудотворца, но стараться всячески задобрить его, ибо он не колдун, а Божий человек, пользующийся громадной славой в народе».
Самым обычным способом лечения у Бешта была, по-видимому, раздача амулетов. На маленьком куске пергамента писалось имя пациента и его матери, а затем шел ряд таинственных формул, писавшихся особым кудреватым шрифтом и заключавших в себе имена разных ангелов, злых духов, заклинания и непонятные для непосвященных сочетания букв. Кусок пергамента вделывался обыкновенно в жестяную рамку, наглухо закрытую, к рамке прицеплялся шнурок — и чудотворный талисман в таком виде носился на шее под исподним платьем. Амулеты брались для самых различных случаев; большей частью они служили не средствами лечения от болезни, а средствами предохранения от той или другой болезни. Их брали для новорожденных — чтобы обеспечить им безболезненный рост, для рожениц — чтобы предохранить от послеродовых болезней и нечистых сил, окружающих их постель, для перепуганных, для меланхоликов, для страдающих бессонницей, вообще для всех видов нервных расстройств, где предполагалось действие нечистой силы. Писание амулетов было очень распространено во время Бешта — и сам знаменитейший раввин того времени, Эйбшиц из Праги, усердно занимался этим делом. Но наиболее авторитетным специалистом в этом деле был Израиль Бешт: чудотворная целительная сила его амулетов славилась повсюду, и из ближних и дальних мест ездили к нему для покупки амулетов. Практика его по этой части была такая обширная, что он сам не мог справляться с нею и должен был нанять сначала одного писца, а потом и другого к нему, в качестве помощников при составлении амулетов. Впрочем, эти «писцы» или «секретари» (софрим) помогали ему не только в деле писания амулетов, но и во многих других его делах.
В конце XIX века стали появляться сочинения, где были собраны суеверные взгляды и обычаи еврейского простонародья, распространенные особенно в Восточной Европе. Во многих случаях сложно определить, имеют ли данные суеверия оригинальное еврейское происхождение или позаимствованы от других народов.
Так, глубоко укоренилась вера в действенную силу дурного глаза и сновидений. С целью предохранения от дурного глаза и вообще всякого зла матери прибегают часто к такому средству: трижды целуют ребенка, отплевываясь после каждого раза. Вообще отплевыванию в еврейском фольклоре придается большое значение. Например, если кто-нибудь видел дурной сон и хочет забыть про него, он должен три раза сплюнуть.
Интересны также способы борьбы с эпидемическими болезнями. В крупном бедствии считался виноватым большой грешник, живущий в данной местности. Раввин объявлял, что отлучается от общины тот, кто, совершив большой грех, не заявит ему тотчас об этом. Когда грешник объявится и понесет возложенное на него наказание, эпидемия, по народному поверью, прекратится.
В XIX веке во время холеры литовские евреи устраивали на кладбищах свадьбы между калеками. В Пинске и других местах устраивали свадьбу между двумя сиротами под черным балдахином (хула) на могилах их родителей. В некоторых захолустных местностях в таких случаях устраивали даже на кладбище формальное венчание какой-нибудь женщины с мертвецом.
В Галиции принято было во время эпидемий делать на .стенах домов надпись: «Здесь уже была холера» (или тиф и др.), или вешать на дверь запертый замок и забрасывать ключ.
Несколько курьезных обычаев указано в замечательном завещании Иуды Хасида. Так, при освящении нового кладбища было принято убивать петуха и хоронить как первую добычу смерти. Особенное внимание обращалось на то, кто будет первым похоронен на новом кладбище. Небольшие общины иногда приписывали себе дряхлого старика, чтобы он был похоронен первым.
Евреи южнорусских земледельческих колоний верили, что по ночам в их конюшни ходят «мамзиким», Красиво заплетающие гривы у лошадей и даже волосы у Людей, там спящих.
Очень много суеверий связано с религиозными воззрениями народа. Так, до сих пор считается, что счастливым днем для начала путешествия является вторник, поскольку в описании третьего дня сотворения мира сказано дважды: «Б-г увидел, что было хорошо». Напротив, несчастным днем считается понедельник, потому что в этот день ни разу не сказано: «Б-г увидел» и т. д. Об этом поверии и поныне упоминается в Талмуде (Пес, 2а).
Месяц Адар считается счастливым, потому что в этом месяце родился Моисей. Как известно, связь между временем и судьбой признается всеми народами, однако следовать этому прямо запрещается талмудическим законом. Таким же распространенным среди всех народов является поверье, что нельзя делать починок на платье, пока человек одет в это платье — можно «зашить память».
Если в доме есть опасно больной — его ближайшие родственницы отправляются на кладбище и свечными фитилями измеряют длину могил благочестивых мужей, там захороненных. Эти фитили идут на свечи, которые зажигаются в синагоге.
В Сефер Рефуот приводится множество суеверных обрядов, производимых над больным с целью его излечения. Алжирские евреи убивают черного петуха и вымазывают его кровью грудь и лоб больного. В Галиции считают, что если у ребенка конвульсии, то виновником их является вошедший в него злой дух. Чтобы выгнать его — над разбить перед лицом ребенка горшок или тарелку (Urquell, 11,33).
Если после венчания жених первый дотронулся до руки невесты — он будет главой семьи, и наоборот. Сестры не должны выходить в один день замуж, чтобы дурной глаз не повредил родителям (Сефер Хасидим, 23).
Нельзя переступать через ребенка, ибо он вследствие этого не будет расти; чтобы исправить неосторожность, надо переступить еще раз в обратную сторону (Urquell, 11,111). Также существует поверье, чего можно стать невидимкой, если совершить некоторые подвиги.
В наше время среди евреев, впрочем, как и среди представителей всех остальных народов, есть немало суеверных людей. Необходимо помнить, что человек, проповедующий суеверие и не пренебрегающий «помощью» различных колдунов, не признает силу и власть Вс-вышнего, нарушает при этом законы Торы.
(Народная медицина и магия в славянской и еврейской культурной традиции. Ханна Венгжинек. Медицинские знания и источники «кровавых наветов» в старой Польше. Сб. статей Вып. 21. «Сэфер – Институт славяноведения РАН». 2007, с. 81-88.)
Авторы: Ханна Венгжинек. Ю. Мануйлова
Прислал Анатолий Мучник
