В этом городе иезуитскому ордену не дали осуществить его программу в полной мере, и университетским властям удалось реорганизовать более 10 средних школ. Во всей Речи Посполитой иезуиты смогли основать собственный университет лишь в Вильнюсе. В отличие от Вены или Праги, Краков сумел сохранить свою организационную и духовную независимость и, несмотря на традиционную программу обучения, продолжал привлекать к себе множество студентов. С середины XVII в. в Центрально-Восточной Европе начали появляться коллегии итальянского ордена пиаристов, сыгравшего заметную роль в развитии этого региона.
Огромные усилия, приложенные к развитию сферы образования, заложили фундамент латинской гуманистической культуры, которая, несмотря на возраставшие конфессиональные расхождения и соответствующие различия в школьных программах, оставалась единой для элиты западного христианства, становившейся все более просвещенной. Основополагающим началом в этом процессе стало усвоение элитарными кругами восточного христианства, в Речи Посполитой, некоторых положений латинской культуры. Так, гуманистическая культура, в XVI в. пустившая корни в стенах академии, основанной Острожским, привела к реформам Петра Могилы, коснувшимся как униатов, так и православных.
Не менее важными для развития интеллектуальной жизни были отношения, поддерживаемые с различными западными государствами, такими как Германия, Италия, Нидерланды, Швейцария, Франция, Англия и т. д. В данном случае все большее значение обретали конфессиональные связи. Для католического мира Центрально-Восточной Европы наиболее подходящим партнером для непрерывных интенсивных контактов была Италия. Средневековая традиция обучения в итальянских университетах по-прежнему оставалась в силе, но в XVI в. число мирян из знатных семейств, выбравших знаменитый Падуанский университет вблизи Венеции, значительно возросло. Реформация усилила приток студентов в многочисленные немецкие университеты.
В самом ее начале особой популярностью пользовался Виттенбергский университет во главе с Меланхтоном, ближайшим соратником Лютера. Затем внимание кальвинистов было обращено на швейцарские университеты, а со второй половины XVII в. — на английские и нидерландские. В общих чертах, университетское образование получили десятки тысяч человек, составлявших своего рода интеллектуальное ядро Центрально-Восточной Европы. Известно, что в одной лишь Трансильвании, несмотря на сложное положение в стране, за границей обучались 4 500 студентов. Более половины из них были родом из пяти главных городов.
Наряду с распространенной формой образования в заграничных университетах существовала и другая, не менее важная форма обучения: «культурные и научные поездки» за пределы родины, продолжавшиеся порой довольно длительное время. Во время этих долгих путешествий молодые люди останавливались в больших западноевропейских городах, встречались с известными людьми, совершенствовали свои языковые навыки и т. д.
Длительное пребывание в молодые годы за границей стало в Центральной Европе неотъемлемой частью любой аристократической биографии. Помимо этого, при нанесении интересующих нас стран на культурную карту Европы следует учитывать также прочные культурные связи, возникавшие благодаря переписке: так, в начале XVI в. обращает на себя внимание широта связей, поддерживаемых Эразмом Роттердамским с тысячами близких ему людей в Польше, Чехии, Венгрии и Хорватии. В переписке состояли дворы великих меценатов и эрудиты из их окружения, то есть круги, отныне являвшиеся важной составляющей интеллектуальной атмосферы и культурного обмена между этими странами. Помимо знати и духовенства, в развитие культуры внесли свой вклад богатые патриции в больших городах, чему способствовали их зарубежные связи, порой очень разветвленные.
Другим важным фактором интеллектуальной жизни было присутствие в странах Центрально-Восточной Европы деятелей, принадлежавших иной, зарубежной культуре. Это свидетельствовало о культурном единстве европейской цивилизации, способном разрушить любые границы, вплоть до конфессиональных барьеров, преодолеть которые становилось все сложнее. Практически каждая серьезная попытка, направленная на развитие в той или иной стране настоящей, солидной интеллектуальной среды, предполагала формирование группы международных специалистов высокого уровня. Так, например, поступил канцлер Польши, крупный магнат Ян Замойский: в конце XVI в., когда Замойский задумал основать академию в своем городе Замосць, он начал подыскивать преподавателей из Италии, Англии, Франции и Нидерландов.
Могущество и влиятельность первых центрально европейских иезуитских университетов заключались именно в международном характере их обучения. Замкнутость и сужение некоторых сфер, напротив, в целом ослабляли их интеллектуальную мощь и жизненную силу. Этот феномен нередко проявлял себя в XVII в. с наступлением стабильных отношений в конфессиональной среде и окончанием полемики и соперничества по поводу выбора вероисповедания.
Ярким свидетельством интеллектуальной активности стало стремительное развитие письменного творчества и возрастание его роли во многих областях жизни. Конечно, лидирующее положение удерживали печатные издания, но манускрипты продолжали существовать во всех видах и формах.
В библиотеках, появившихся в учреждениях, при дворах, в домах богатой знати и бюргерства, было множество книг, изданных за границей, что указывает на весомое положение, которое приобрела в те времена книготорговля. Латынь, основной язык общения между деятелями науки и культуры, по-прежнему выполнял эту функцию независимо от развития национальных языков. Данные М. Чарновской дают, к примеру, прекрасное представление о количестве книг, выпущенных на территории Польской Короны.
Ольга Степаненко
