Православие — единственная христианская конфессия, которая до сих пор не пытается избавиться от антииудаизма.Недавно горстка православных либералов — священников и мирян из России, Грузии, Греции и Италии — собралась в Иерусалиме и робко призвала собратьев по вере отказаться от антииудаизма. На призыв мало кто обратил внимание. Но стоило сообщению об этой встрече появиться на сайте Антидиффамационной лиги, которая профессионально борется с антисемитизмом, как российские православные отреагировали на него весьма бурно. Мол, у иудеев самих рыльце в пушку: по сей день проклинают христиан в своих молитвах. И на крест плюют.
Кто б спорил — антихристианская полемика очевидна в ряде талмудических текстов, и к кресту после его специфического использования инквизицией у евреев не самое лучшее отношение. Но это никак не отменяет столь же очевидного факта православного антииудаизма. И полного нежелания православия что-то предпринять по этому поводу.
После Второй мировой войны в европейском христианстве поднялась волна раскаяния за то, что сотворили нацисты с евреями. И протестанты, и католики признали, что христианский антииудаизм если не подготовил почву для расистского антисемитизма, то поспособствовал равнодушному отношению европейцев к массовому уничтожению евреев. Или помог их самооправданию — что делать, «народ-богоубийца», в конце концов, наказан Богом.
Либеральные протестанты сделали из этого грустные выводы: христианское учение нуждается не просто в чистке, пересмотрены должны быть сами постулаты веры. Консервативные католики нашли другое решение: христианам нельзя отказываться от сущностных вещей, достаточно избавиться от «теологии замещения». Суть ее такова: Церковь — это «Новый Израиль», следовательно, старый приказал долго жить, иудеи совершили непоправимую ошибку, не признав Христа, и Бог отвернулся от них навсегда. На Втором соборе Ватикан признал, что это не так «Иудеи не должны быть представлены ни отверженными Богом, ни проклятыми». И заодно снял с них многовековое обвинение в богоубийсгве. Ведь обвинить можно только того, кто сознает, что поднимает руку на Бога, а те соотечественники, которые обрекли Иисуса на распятие, как раз отказывали ему в этом. Когда христиане сделали первый шаг, начались подвижки и в иудаизме. Конечно, антихристианские настроения остаются, но крупные иудейские богословы делают встречные шаги. Декларация «Дабру Эмет» {иврит — «говорите правду») как раз об этом. Все эти перемены остались практически незамеченными православием. Дежурное объяснение: православие крайне консервативно по определению и трепетно относится к своему наследию. Антииудаизма же в этом наследии хоть отбавляй. Одно «Слово против иудеев» Иоанна Златоуста чего стоит. А в православном богослужении Страстной недели иудеи именуются «сонмищем богоубийц», и гнев господен призывается на их головы. Неудивительно, что самые страшные еврейские погромы совершались в России после Пасхи.
Православный антииудаизм прошлого связан е конкретными историческими обстоятельствами. Юдофобские инвективы Златоуста— следствие межрелигиозных распрей в Антиохии IV столетия, где знаменитый проповедник отстаивал чистоту вероучения. Антииудаистские пассажи в литургии также связаны со временем ее создания, когда важно было подчеркнуть разрыв христианства с иудаизмом. Современное православное богословие вполне отдает себе отчет в исторической обусловленности этих вещей и не настаивает на их незыблемости. Избавиться от них достаточно просто, было бы желание. Католики же избавились, а ведь отнюдь не либералы.
Неспособность православия отказаться от антииудаистского наследия объясняется вовсе не богословским консерватизмом. Причина в другом. Православные церкви — церкви национальные. Вселенский характер христианства остается у них на втором плане, на первом — вера как способ национальной идентификации. Не случайно РПЦ без устали подчеркивает: Россия — это православие. Поэтому, в отличие от католицизма с его наднациональным сознанием, православие не желает отказываться от «богословия замещения».
Ведь такой отказ признает не только право иудаизма на полноценное существование (он не проклят Богом), но и глубинную корневую связь с ним самого христианства. А это пугает потерей религиозной и накрепко связанной с ней национальной идентичности. Нынешнее юдофобство — следствие смертельного испуга, отсюда его истерическая агрессивность. Вопли типа «сам дурак, пошто на крест плюешь» призваны этот испуг скрыть. Антииудаизм сверху дает санкцию дремучему антисемитизму снизу и, в свою очередь, получает подпитку от него. Образовался порочный круг: антисемитские настроения в церкви не позволяют и помыслить о возможности преодоления антииудаизма, а тот усиливает антисемитизм. Возможность сослаться на авторитетные мнения Иоанна Златоуста и Григория Нисского греет сердца, полные ненависти к «синедриону демонов». В первые годы патриаршего служения Алексий II имел неосторожность обратиться к американским евреям с посланием «Мы должны быть едины с иудеями», где говорил о перспективах иудео-православного диалога. Что тут началось! Патриарха обвинили в жидомасонстве, вспомнили, что и фамилия у него нерусская — Ридигер, а в ряде приходов перестали поминать его во время службы. Руководство РПЦ так струсило, что с тех нор не позволяет себе и намеков на богословский диалог, обмениваясь с иудейскими лидерами казенными поздравлениями и туманными уверениями в дружбе.
По мере наступления глобализации национализм православных церквей растет. Они свято верят в то, что являются последним оплотом народного духа, который безжалостно унижается и уничтожается духом космополитизма. Страх потери идентичности усиливается. Так что порочный круг антииудаизма и антисемитизма вряд ли будет разорван в ближайшем будущем. Тем более в России, где широкие народные массы прекрасно помнят, кто такие на самом деле «безродные космополиты».
Борис Фаликов
«Ами – Народ мой», Санкт-Петербург
