Размышления о душе давно вошли в mainstream. Экспертом в данной проблематике считает себя, чуть ли не каждый человек. Поставим вопрос: экспертом в чем? Первый тупик: размышление о душе – нечто само собой разумеющееся, тягучая повседневность, переливающаяся изо дня в день, в один и тот же стакан. Причем, совокупная масса содержания (его смысл) остается неизменной (или практически неизменной, что не меняет общей картины). Как некая константа в сознание и житейскую практику вкладывается мысль о существовании души. Моветоном считается ее отрицание.
Парадокс – можно не верить в Бога, но отрицать существование души непозволительно. Ее существование крайне необходимо современной культуре, которая за последние несколько десятилетий превратилась в мощную индустрию и душа заняла в ней свое почетное место. Ведь противоположность телесное–духовное (читай душевное) никто не отменял. А значит, индустрия продолжает производить желания и удовлетворять их. Стоит только упомянуть о психологии, которая, наверное, уже и забыла каким исконным смыслом она обладала (стоит помнить слова Ж.-П. Сартра о психологии: «Есть философия, но нет психологии. Она не существует.
Психологией называют или пустую болтовню, или попытку понять, что есть человек, основываясь на философских представлениях»). Другими словами, для постсекулярного человека важна не сама душа как целостность (либо то, что непременно должно обрести целостность), а размышление о ней, при чем размышления не конструктивного характера, но спекуляции, либо же тотальная коммерциализация как души, так и ее артикуляций (либо оба варианта). Скажем иначе, человек размышляет о нечто как о существующем априори. Существование души (или ее бытие, при первом приближении это не существенно) не ставится под сомнение. И это второй тупик.
Создается впечатление, что каждый размышляющий о душе имеет опыт не ее описания, а ее реального видения (не в смысле физиологии) и прозрения. Так ли это? Есть очень большие сомнения. Но нет сомнений в том, что очень часто происходит банальный конфликт интерпретаций в контексте понятий душа/сознание/дух и прочее. В особенности на уровне обывательском, как, впрочем, и на более высоком философском уровне.
Точного ответа на вопрос «что такое душа» (?) и «существует ли она» (?) в принципе быть не может. Человек способен дать промежуточные ответы, поместив их в рамки это, наградив дефинициями. И здесь даже не вопрос дискурсов (хотя он немаловажен, например, мы можем полагаться на веру, так и не достигнув созерцательного уровня). Душа – внеконнотативна (внеконнотативность близка/неравна негерменевтическому Х. У. Гумбрехта и непостижимому С. Л. Франка), по крайней мере, до личного переживания ее конкретной личностью (еще один парадокс) и даже тогда она уклонится от коннотаций.
В подобной ситуации значима роль апофатики или, если быть точным, путь апофатики. С одной стороны, этот путь сложен. Он требует жертвенности размышляющего (не из праздного любопытства) и решимости. С другой стороны – он прост, так как культура сохранила и продолжает накапливать дефиниции души (манифестируя путь катафатики), тем самым предоставляя желаемый материал и опыт Другого. Наконец, все это соединяется в одновременности. Стороны не изображаются пошагово, но как целостность, целостность изначальная, отдаленно напоминающая платоновский миф об андрогинах или же единство мы С. Л. Франка.
Итак, постсекулярные выкладки о душе ангажированы культурными индустриями и эти же культурные индустрии являются создателями паттернов (представление о душе у подавляющего большинства одинаково), которые непременно должны (императив) быть. В то время как душа первоначально внеконнотативна, а тот, кто начинает о ней размышлять должен непременно обладать решимостью и готовностью к жертвенности.
В. С. Мирошниченко
кандидат культурологии
