Говорят, что любят не за что-то, а вопреки всему. А маленький Лева родился и жил – вопреки. «Звездным» родителям было не малыша, они кипели страстями, воевали со всем и вся, питая свое вдохновение. Сына же отправили в Тверскую область к бабушке. Встречи с родителями были чрезвычайно редки, а потом папы и вовсе не стало. Одноклассники в сельской школе даже сговорились библиотечные книги сыну врага народа не выдавать.
Мама приехала к сыну, пожалела немножко и исчезла на 4 долгих года….
Когда мальчик вернулся домой, в Ленинград, в 1929 году, мать уже жила с искусствоведом Николаем Пуниным и сыну нашлось место лишь в промозглом коридоре. Лева постоянно недоедал, в школу отправлялся за несколько километров, летом зарабатывал на жизнь разнорабочим. Один знакомый пригласил его в археологическую экспедицию, где мальчик тяжело заболел. А по возвращении новый мамин муж не пустил его в дом.
К 1934году Гумилев наработал стаж научных экспедиций и смог поступить на исторический факультет Ленинградского университета, однако, его сокурсники приложили все усилия, чтобы Льва отчислили.
Затем был первый, краткий арест. Есть версия, что за него перед Сталиным похлопотала Ахматова. Сам Гумилев был уверен, что она переживала за арестованного в те же дни мужа, а ему просто повезло.
Лев восстановился в университете, показал себя подающим надежды, даже блестящим востоковедом, но последовал второй арест. В 1938 году приговор был суровее – ссылка на Беломорканал, откуда мало кто возвращался живым.
Но у судьбы на молодого человека явно были иные планы. На место Ежова пришел Берия, многие дела пересматривались заново, и сыну за грехи отца досталось всего 5 лет. Льва отправили в Норильск в качестве техника-геолога на рудники.
В 1944 году Гумилеву позволили добровольно пойти на фронт, в артиллерийский полк. До Берлина он дошел с двумя медалями и грамотой от командования.
После фронта его не оставляло ощущение, что так просто его не оставят в покое, поэтому он торопился проживать каждый день. И опять восстановился в университете, получил диплом, стал аспирантом Института востоковедения, с легкостью одолел кандидатские экзамены…как его мать объявили «блудницей». Льву теперь предстояло отвечать за ее грехи.
Каторжная диссертация
От родителей Лев никогда не отрекался, за что и был отчислен из аспирантуры с «волчьим билетом». Приличной работы ему не давали, едва удалось устроиться библиотекарем в психоневрологической больнице. В трудных условиях, среди пыльных книг он и закончил свою диссертацию, предъявленную к защите в ЛГУ. За молодого человека заступился ректор, благодаря которому 36-летний дважды заключенный блестяще защитился. А через полгода его в третий раз арестовали.
За 10 лет лагерей Гумилев побывал на работах под Карагандой, затем грузчиком под Кемерово, где надорвался чуть ли не до смерти.
Дальше были Омский лагерь, инвалидный барак, опять библиотечная работа, бухгалтерия, служба истопником и сапожником.
Каторжный труд не мешал интеллектуальному развитию Льва Гумилева. Он ухитрился выучить французский, персидский, казахский, тюркский языки. Досконально изучил историю Азии, делая особый упор на кочевой народ хунны. Свою новую диссертацию он писал на упаковках от мешков цемента, которую сумел тайно отослать литературоведу Эмме Герштейн.
Увидел свободу Гумилев только в 1956 году. Директор Эрмитажа принял его на работу в библиотеку, где он и завершил диссертацию, успешно защитив ее в 1961-м.
Новый ректор ЛГУ не побоялся взять бывшего каторжника научным сотрудником в Географо-экономический институт, где он задержался на 25 лет. Сделанная в институте карьера оказалась успешной: труды Гумилева высоко ценило мировое сообщество, он выпустил несколько популярных книг, впоследствии переведенных на многие языки.
Гумилев читал лекции, коренным образом переворачивающие представления людей о мире. Его теория противоречила привычной советской науке. История мира, представленная им, доказывала, что существуют не объясняемые наукой вспышки активности в разных концах света, происходящие одновременно. Вспышки, которым Гумилев дал название пассионарных толчков, выглядели на географической карте четкими линиями, словно прорисованные чьей-то рукой. По его исследованиям, возникают они в тех местах, где Земля подвергается жесткому космическому излучению.
Яростно опровергал Гумилев и версию о монголо-татарском иге, считая масштабы бедствия крайне преувеличенными.
Сотни тысяч всадников, заверял он, по пути из монгольских степей к московским землям элементарно погибли бы от голода. Реально до стен Кремля добрались бы пара десятков тысяч, которые и заключили выгодный пакт с русскими князьями.
После своей смерти в 1992 году Гумилев оставил двух последователей. Один из них в лихие 90-е предпочел науке бизнес, а второй погиб при странных обстоятельствах.
Яркой кометой зажегся Лев Николаевич Гумилев на научном небосклоне, с рождения живущих «вопреки»…
Dodik
