Одним из важных вопросов современной богословской и светской науки является осознание и осмысление вопроса о смертном приговоре, в частности теоретического и практического вклада представителей духовно-академического и светского образования второй половины ХІХ — начала ХХ в. в этот процесс. Особый интерес в этом аспекте являет научная деятельность М. А. Олесницкого, В. И. Экземплярского и А. Ф. Кистяковского.
В 1873 г. свою преподавательскую деятельность в КДА начал Маркеллин Алексеевич Олесницкий. Он родился в 1848 г. на Волыни в семье священника. В 1873 г. он окончил Киевскую духовную академию со степенью магистра богословия, где и остался преподавателем на кафедре нравственного богословия и педагогики (1).
С 1902 г. в КДА нравственное богословие преподавал Василий Ильич Экземплярский. Он родился в 1875 г. в Киеве. Окончил Литовскую духовную семинарию и Киевскую духовную академию, в которой впоследствии преподавал нравственное богословие (2).
Светскую науку в данном аспекте представляет Александр Федорович Кистяковский, который родился в 1833 г. в Черниговской губернии. Окончил Университет св. Владимира, где, через некоторое время, стал преподавателем (3).
По наблюдению В. И. Экземплярского, «история Церкви неоспоримо свидетельствует, особенно в период вселенских соборов, что самое ясное выражение известной истины в Новозаветном Откровении не могло препятствовать ложному пониманию христианского нравоучения. Много веков самой напряженной работы мысли и самой ожесточенной борьбы потребовалось для того, чтобы точно определить бесспорные истины христианской веры. Не менее возможны разногласия и в понимании христианского учения о жизни. И XIX–XX вв. есть та эпоха, которая начинает собой период всестороннего исследования именно основ христианского нравственного учения, которые, будучи, видимо, со всей ясностью и точностью выраженными в Слове Божием, различно понимаются представителями богословской мысли и не нашли еще пока авторитетного решения в формулах, принятых Вселенской Церковью. К числу частных вопросов подобного рода относится и вопрос о смертном приговоре. Что в Евангелии Христовом нет, и не могло быть речи о смертном приговоре, — по мысли В. И. Экземплярского, — это, несомненно. Христос Спаситель и Его святые апостолы никогда не выступали в качестве политических реформаторов, а обращались к человеческой совести и только через союз совестей в христианской Церкви мог воплощаться в жизни общества чистый идеал христианской нравственности. Насколько далеко современному христианскому государству до воплощения в своей жизни великих заветов Христа, конечно, нет нужды и доказывать. Но так же, несомненно, и то, что под влиянием христианской проповеди неизменно совершался и медленный постепенный процесс христианизации самой государственной жизни.
Начавшись с внешности — с отмены смертного приговора через распятие, — этот процесс захватывал все большие и большие глубины государственной жизни, и христианство являлось, таким образом, силой реформирующей и сами юридические отношения людей. Но параллельно с этим шел и идет обратный процесс — обмирщения христианства в лице представителей церковной мысли, которые стремятся освятить авторитетом Христа те устойчивые учреждения государственной жизни, которые не согласны с духом Христова учения» (4).
Если следовать мысли В. И. Экземплярского, то одним из таких богословов был М. А. Олесницкий, который изучив проблему смертного приговора, пришел к выводу, что «идея карательного закона, или уголовного права, понимается различно. Одни думают, что главная цель наказаний — это устрашение граждан, а другие, что главная их цель — исправление преступников; третьи, что их цель — месть. По мнению М. А. Олесницкого, верна последняя теория. Наказание — это, прежде всего, реакция права против его нарушения. Закон справедливости заявляет себя как незыблемую силу по отношению к преступнику. Самое тяжелое наказание — это смертный приговор» (5).
М. А. Олесницкий учит, что «отрицающие смертный приговор считают, что человека наказывает другой человек, который не имеет власти над жизнью подобного себе, и что цель наказаний есть исправление. Между тем, наказывает в государстве не только человек, но и Бог, то есть судья от имени Божьего, и первая цель наказания — не исправление, а возмездие».
Защищая смертный приговор, М. А. Олесницкий пишет, что «судьи обладают криминальным законом. “Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое” (Рим. 13,4). И главная добродетель администраторов и судей — правда и верность закону» (6).
А вот В. И. Экземплярский считает, что «если защитники смертного приговора на основании Слова Божия привлекают эти слова в качестве доказательства богоустановленности смертного приговора, то не на другом основании, как на вере в то, что будто бы, по мысли святого апостола, все функции современной ему власти были также богоустановлены. Богоустановленность власти в принципе нисколько не может доказывать богоустановленности всех ее функций и тем более отдельных проявлений. Защищающие последний взгляд как бы забывают, что если ничто не совершается без воли Отца Небесного, то не все и согласно с этой волей: многое, и прежде всего злое, Господь лишь попускает. Это относится не только к отдельным людям и к их действиям, но и к ложному направлению жизни целых народов и существующим у них государственным учреждениям. В приведенных словах, — по мнению В. И. Экземплярского, — кажется, и речи нет о власти предавать смерти. Ведь пользоваться мечом, который носит начальник, можно не только для того, чтобы отсечь голову, но, например, лишь ухо, то есть другими словами, когда говорится о карающей власти начальника, то предполагаются сами собой и степени наказания». И почему в этих словах можно видеть именно указание на высшую степень наказания — смертный приговор?» — В. И. Экземплярский недоумевает. «Сразу несомненно, что меч в словах апостола — символ власти вообще, а не орудия наказания, так как смертные приговоры приводились в исполнение не самим судьей» (7).
По представлению В. И. Экземплярского, «приведенная цитата из Священного Писания в защиту смертного приговора не только не дает права на такое заключение, но, наоборот, свидетельствует скорее о несоответствии наказания смертным приговором самой букве Евангелия, не говоря уже об общем духе любви и милости, пронизывающем учение Господа» (8).
Вообще, ведущий научный сотрудник Института Проблем Информатики РАН Н. В. Сомин считает, что «тема “нравственность в политике” находит у Экземплярского конкретное продолжение применительно к непростой внутреннеполитической ситуации в России. Речь идет о его статье, вышедшей в 1907 г. под названием “Несколько мыслей по поводу защиты смертной казни в русской богословской литературе последнего времени”, в которой Экземплярский включается в развернувшуюся тогда дискуссию о смертном приговоре. Впрочем, эта тема всегда волновала русское общество. Однако ее рассмотрение часто велось с прагматических или исторических позиций. Так, А. Ф. Кистяковский в своей работе “Исследование о смертной казни” (9) утверждает, что отвлеченно-нравственное рассмотрение этого вопроса не ведет ни к каким научным результатам. И только историческое исследование может решить вопрос. Самый неоспоримый факт, по мнению Кистяковского, заключается в том, что по мере развития народов необходимость применения и само применение смертного приговора более и более уменьшаются. Процесс этого уменьшения, хотя и очень медленный, но до такой степени однохарактерный и постоянный, что тождественность направления его в будущем не подлежит сомнению» (10).
И далее, продолжает Н. В. Сомин, что «здесь Экземплярский делает любопытное наблюдение. Противники смертного приговора известные юристы тогдашнего времени такие как Кистяковский в своих доказательствах ссылаются на христианство. Но защищают смертный приговор как раз богословы, такие как Олесницкий. Экземплярский ошарашен: несомненно, имеет место стремление освятить авторитетом Христа те устойчивые учреждения государственной жизни, которые не согласны с духом Христова учения» (11).
Таким образом, В. И. Экземплярский приходит к выводу, что «богословы — судьи некомпетентные в решении этого вопроса, и в данном случае слово может принадлежать только специалистам уголовного права, изучившим вопрос о влиянии на общество применения смертных приговоров с научными данными в руках». И В. И. Экземплярский утверждает, что «юристы, специально изучившие этот вопрос, пришли к единогласному утверждению, что смертный приговор не предотвращает совершение преступления другими людьми» (12).
А что касательно Священного Писания, то в Новом Завете есть одно место, которое ясно выражает взгляд Христа на смертный приговор: «Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши». (Ин. 8, 3–11).
Но не стоит обвинять М. А. Олесницкого в том, что он стремился освятить авторитетом Христа те устойчивые учреждения государственной жизни, которые не согласны с духом Христова учения. Дело в том, что, Святейший Синод, занимаясь проблемой преподавания и воспитания в духовных учебных заведениях, издавал указы, так называемые уставы, которыми должны были руководствоваться все духовные учебные заведения. При введении такого устава в 1884 г. в основу программы по нравственному богословию была положена книга прот. Павла Солярского под названием «Нравственное Православное Богословие», поэтому все другие авторы, которые приспосабливались к программе, невольно должны были следовать книге прот. Павла Солярского, в которой, кроме всего прочего, был и пункт о смертном приговоре (13). По свидетельству А. А. Бронзова, М. А. Олесницкий тщательно следовал предложенной программе, и его труды привели к прекрасным результатам (14).
Но не стоит обвинять в этом и Святейший Синод. На самом деле, обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев проводил авторитарный церковно-политический режим, что повлияло и на многие аспекты преподавания в духовных учебных заведениях. Историк Русской Церкви И. К. Смолич пишет, что «в 1882 г. был учрежден новый комитет для обсуждения уставов духовных учебных заведений, главой которого стал консервативный Кишиневский архиеп. Сергий (Ляпидевский). Работа комитета была завершена к концу 1883 г. и представлена на обсуждение и утверждение Святейшего Синода. Ход обсуждения описывает в своем дневнике Тверской архиеп. Савва (Тихомиров): “Преосвящ. митр. Московский Иоанникий (Руднев) (доб. нами — Хижняк Ярослав) (далее — Х. Я.) (член Святейшего Синода) частным образом пригласил Холмско-Варшавского преосвящ. Леонтия (Лебединского), также члена Синода) и меня образовать комиссию для пересмотра проекта Устава православных духовных академий, составленного в 1883 г. комитетом, состоявшим под председательством преосвящ. Сергия (Ляпидевского) (доб. нами — Х. Я.), архиеп. Кишиневского. К нам присоединен был обер-прокурором Святейшего Синода директор его канцелярии… Заседания нашей комиссии происходили на Троицком подворье в покоях митрополита. Они начались 24 января и продолжались до 16 февраля. В продолжение пяти-шести заседаний нами внимательно рассмотрен был проект Устава и в нем сделано было немало изменений и дополнений, но при этом немало было и словопрений. По некоторым вопросам я не был согласен с прочими членами комиссии и просил свои мысли представить на благоусмотрение Святейшего Синода, но мое заявление оставлено было без внимания. По окончании заседаний в конце Сырной недели предложено было еще раз собраться на второй неделе Великого поста для окончания суждения о сделанных нами замечаниях на проект Устава; но это, неизвестно мне почему, осталось без исполнения.
Между тем в конце поста составленный нами проект Устава академий внесен был митр. Иоанникием (Рудневым) (доб. нами — Х. Я.) в Святейший Синод для подписания. Митрр. Исидор (Никольский) (доб. нами — Х. Я.) и Платон (Городецкий) (доб. нами — Х. Я.) подписали, не заглянувши даже в переписанную набело тетрадь; преосвящ. Ярославский Ионафан (Руднев) (доб. нами — Х. Я), не участвовавший в нашей комиссии, хотел бы прочитать этот проект, но ему это не удалось. Таким образом, подписанный членами Синода проект представлен был чрез обер-прокурора на Высочайшее воззрение имп. Александра III (доб. нами — Х. Я.) и 20 апреля 1884 г. был утвержден. Так-то совершаются у нас столь важные церковно-государственные реформы”» (15). Очень интересно, что К. П. Победоносцев в своих письмах к государю указывает на опасность патриаршества для царской самодержавной власти (16). Возможно, такое давление на церковь было связано с «пережитым при царе Алексее Михайловиче трагическим конфликтом царя с патр. Никоном (Мининым) (доб. нами — Х. Я.), именно с заостренной идеологией Никона, глубоко напугавшей тогда всех русских государственников» (17). Любопытен тот факт, что К. П. Победоносцев сам был юристом, но в отличие от А. Ф. Кистяковского, он был сторонником смертного приговора (18).
Очерчивая предметное поле творчества В. Экземплярского, современная исследовательница его творчества В. Л. Грищенко, в своей диссертации анализирует «особенности развития нравственного богословия как науки на территории Российской империи, в рамках которой разворачивались творческие поиски мыслителя. Размышляя над причинами неудовлетворительного научного состояния нравственного богословия в XIX в., которое, по утверждению богословских авторитетов того времени (А. Бронзов, А. Гренков, М. Олесницкий и др.), оставалось самой отсталой из всех богословских дисциплин, диссертант приводит примеры государственного духовного насилия над богословскими науками вообще и нравственным богословием в частности, многочисленные правительственные и синодальные регламентации мысли и слова» (19).
В связи с этим, профессор МДА прот. Тихон Попов (20) в своем конспекте по нравственному богословию писал, что «до 1917 г. наша Церковь была связана с государством и поэтому, что вполне естественно, во всех существовавших до этого времени системах православно-христианского нравоучения нравственные “обязанности” христианина и христианские “добродетели” переплетались с гражданскими. Фактическое подтверждение и иллюстрацию этого дают все учебные руководства по нравственному богословию этого периода времени» (21).
Также, «в жизни нашей православной русской церкви с 1917 г. произошла историческая перемена. Церковь отделена от государства. В основу жизни церкви положен Евангельский принцип: “…Божие Богу и Кесарево Кесарю” (Мф. 22, 21). Если в практической части — в учении о жизни православного христианина дореволюционного периода в наших бывших системах по нравственному богословию “обязанности” и “добродетели” христианские переплетались с обязанностями гражданскими и государственными; то в настоящем положении Церкви необходимо богослову-моралисту творить “Божие” и не переступать границ Кесарева» (22).
Возможно, именно такой взгляд на данный вопрос установился у прот. Тихона именно в период его пребывания в Обновленческой церкви, так как в обновленчестве проповедовался христианский социализм.
Хижняк Ярослав
Примечания:
- См.: Нападиста В. Г. Історія етики в Україні. Друга половина ХІХ — початок ХХ ст: навчальний посібник. К. 2004. С. 21–23.
- См.: Там же. С. 24–25.
- Фойницкий И. Кистяковский (Александр Федорович) // Энциклопедический словарь. СПб.: Типо-Литография И. А. Ефрона. 1895. Т. XV. С. 170–172.
- Экземплярский В. И. Несколько мыслей по поводу защиты смертной казни в русской богословской литературе последнего времени // ТКДА. К. 1907. № 1. С. 381–382.
- Олесницкий М., проф. Нравственное богословие, или христианское учение о нравственности. К., 1892. С. 147.
- Там же. С. 148.
- Экземплярский В. И. Несколько мыслей по поводу защиты смертной казни в русской богословской литературе последнего времени // ТКДА. К., 1907. №1. С. 385–386.
- Там же. С. 390.
- См.: Кистяковский А. Ф. Исследование о смертной казни. СПб.: Издание Л. Ф. Пантелеева, 1896. 353 с.
- Сомин Н. В. Феномен Экземплярского [Электронный ресурс]. URL: http://chri-soc.narod.ru/Exem_b.htm (дата обращения 29.03.13).
- Там же.
- Экземплярский В. И. Несколько мыслей по поводу защиты смертной казни в русской богословской литературе последнего времени. С. 418–419.
- См.: Бронзов А. А., проф. Нравственное богословие в России в течении ХІХ столетия // Христианское чтение. СПб., 1901. № 7. С. 88.
- См.: Бронзов А. А., проф. Нравственное богословие в России в течении ХІХ столетия. № 10. С. 584.
- Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700–1917 гг. В 2-х чч. М., 1996. Ч. 1. С. 465–466.
- См.: Ципин В., прот. История Русской Церкви 1917–1997. М.: Духовное просвещение, 2004. С. 15.
- Карташев А. В. Очерки по истории Русской церкви. М.: Изд–во Сретенского монастыря, 2009. С. 24–28.
- См.: Рудаков В. Е. Победоносцев (Константин Петрович) // Энциклопедический словарь. СПб.: Типо-Литография И. А. Ефрона, 1898. Т. XXIII А. С. 951–954; См.: Хижняк Я. Г. Вирішення проблеми багатства та бідності в духовно-академічному богослов’ї другої половини ХІХ — початку ХХ століття // Україна-Греція: духовна спільність, наукові контакти, культурні зв’язки. Збірка наукових праць. К.: НАКККіМ, 2014. С. 123–128; См.: Его же. Деякі суперечливі питання в Київській духовній академії // Міжнародний вісник. Культурологія. Філософія. Філологія. Музикознавство. К.: Міленіум, 2014. Вип. 3. С. 144–150.
- Грищенко В. Л. Релігійно-філософський світогляд В. Екземплярського. Дис. …канд. філос. наук. 196 с.; Ее же. Релігійно-філософський світогляд В. Екземплярського. Автореф. дис… канд. філос. наук: 09.00.05 / В. Л. Грищенко; Ін-т філос. ім. Г. С. Сковороди НАН України. К., 2002. 20 с.
- Тихон Дмитриевич Попов, прот. В Обновленческой Церкви — митрополит. Родился в 1876 г. В 1896 г. окончил Воронежскую духовную семинарию. В 1900 г. окончил Киевскую духовную академию. В 1912 г. избран депутатом IV Государственной Думы Российской Империи. В Думе входил во фракцию националистов. Член Союза Русского Народа (СРН). В 1920 г. арестован органами ЧК в Воронеже. Ему грозила смертная казнь за активное участие в крестном ходе во время занятия белыми города. Чтобы избежать казни, согласился сотрудничать с органами в качестве секретного осведомителя, что продолжалось как минимум до 1938 г. В 1922 г. перешел в Обновленчество и стал одним из самых активных деятелей этого движения. Вначале 1944 г. принес покаяние и был принят в лоно Русской Православной Церкви (одним из первых среди обновленцев) в сане протоиерея. Скончался в 1962 г. в Москве. (См.: Ципин В., прот. История Русской Церкви, 1917– М., 1997. Т.9. С. 205, 321, 324, 326, 624, 626, 627).
- «Для примера, в докторской диссертации “Из системы христианского нравоучения” профессора М. А. Олесницкого мы находим трактат “Об имуществе и собственности” и нравственное оправдание для христианина на изъятие процентов с должников». (Попов Т. Д., проф., прот. Нравственное богословие. Конспект лекций в Московской духовной академии 1943–1951 г. М. 1951. Ч. 3: практическая. С. 2).
- Попов Т. Д., проф., прот. Нравственное богословие. Конспект лекций в Московской духовной академии 1943–1951 г. М. 1951. Ч. 3: практическая. С. 3.
